The pen and the scepter

According to the Mosaic dogma of Genesis, Yahweh first created an androgynous Adam, who was both the father and mother of Eve; this doctrine was never well received in Occitania. According to Occitan myth, Adam and Eve were two fallen angels, condemned to wander from star to star with Lucifer before their Earthly exile. Eve enjoys the same rights as Adam in Heaven as on Earth. She is not the "fe-male" of Adam; rather, she is his domina, because, like their ancestors the Iberians and Celts, the Occitanians saw in womankind something prophetic and divine. The Jewish Eve is placed beneath man: she must first bear her father's name and later her husband's, and can never have her own. The most ancient families of Languedoc, especially in the Pyrenees where the Celt Iberian tradition had achieved its highest degree of purity, always bore the names of their female ancestors. It was said, the Sons of Belissena de Imperia, de Oliveiria. These ladies' tools were not the spindle and the cradle; they preferred the pen and the scepter.

Otto Rahn. Crusade Against the Grail.

Записки царя. Продолжение

На царевых мужичарнях, что на Заболони, стоял шум и гам. Выводили мужичьи оравы, гудели рожки, орали ездовые, загонщики, подпружные и егеря, седельничьи и скакальничьи. Приближалась большая мужичья охота, и до самого Красного поля толпы зевак и обывателей выстроились вдоль улиц, и у частокола, толкаясь и пихая друг друга, стремились занять хорошее место. Участвовали в охоте лучшие своры царева стольного града, а среди них свора самого царя была едва ли не лучшей. Самых злых и охочих мужиков отбирали со всех пределов царства, подолгу дразнили в железных клетях, доводили до беспамятства острыми пиками, откармливали самыми дикими снедями и снадобьями, нещадно отбраковывали и стравливали друг с другом, а то и с мужиками, присланными из немеччины немецкими князцами в обмен на подарки царские - бочки бессмыслицы, пучки колотуна и сверкающие алатырь-камни.

Охотились мужики внутри огороженного частоколом Красного поля на бычий пузырь, надутый воздухом и закленный рыбьим клеем. Пузырь раскрашивали яркими красками, и сам вид его доводил мужиков до полного исступления, так что каждый стремился схватить пузырь, отталкивая, кусая и отчаянно отбиваясь от соперников со страшным рыканьем и воем, стонами и воплями, и быстрее разодрать его. Но скользкий пузырь так просто не давался охотничьим мужикам, выскакивал и выпрыгивал вверх, другие мужики хватали его и все повторялось до тех пор когда самый ловкий и удачливый не напрыгивал на пузырь всей тушею либо исхитрялся ногтями и зубами разодрать скользкую оболочку под ликующий вой и гул толпы.

Тогда охота заканчивалась, и возбужденных до бешенства мужиков растаскивали в разные стороны крючьями и прочными сетями, поливали водою и кое-как опять собрав в своры, тащили обратно на мужичарни, по дороге пристреливая из стращалей сильно покалеченных в свалке.
Народ расходился, обсуждая охоту, и разговоров смердам хватало до самого морковкина заговенья...